Николай Корниенко
Наш крайний блок пост перед Коминтерново. Связались с жителями села. Вот что они рассказывают. Вчера людей выпускали. Распоряжалась всем
женщина. Сегодня ситуация изменилась, и командир другой. Людей не впускают и не выпускают. Правда, ведут себя корректно, не угрожают, не хамят. Говорят, что еще два дня будут блокировать въезд и выезд. Потом , - обещают, - ситуация изменится. С продуктами и водой плохо. Разрешили
ввезти в село тридцать буханок хлеба. На вопрос, а кто занял село, русские или дэнеры, местные отвечают - и тех, и тех примерно одинаково. Сельчане просили этих вежливых людей покинуть село, мол, копайте свои окопы в
поле. Но вежливые говорят: "Мы люди маленькие, у нас приказ". Общаются очень дружелюбно. Окапываются капитально, надолго. Сельчане боятся повторения Широкино.
Очень трудно было написать этот пост без эмоций и оценочных суждений.
Andriy Tsaplienko
Наш крайний блок пост перед Коминтерново. Связались с жителями села. Вот что они рассказывают. Вчера людей выпускали. Распоряжалась всем
женщина. Сегодня ситуация изменилась, и командир другой. Людей не впускают и не выпускают. Правда, ведут себя корректно, не угрожают, не хамят. Говорят, что еще два дня будут блокировать въезд и выезд. Потом , - обещают, - ситуация изменится. С продуктами и водой плохо. Разрешили
ввезти в село тридцать буханок хлеба. На вопрос, а кто занял село, русские или дэнеры, местные отвечают - и тех, и тех примерно одинаково. Сельчане просили этих вежливых людей покинуть село, мол, копайте свои окопы в
поле. Но вежливые говорят: "Мы люди маленькие, у нас приказ". Общаются очень дружелюбно. Окапываются капитально, надолго. Сельчане боятся повторения Широкино.
Очень трудно было написать этот пост без эмоций и оценочных суждений.
Andriy Tsaplienko
Комментариев нет:
Отправить комментарий