Шухевич и немцы: Как ловкость и изобретательность спасли будущего предводителя УПА от немецкой тюрьмы

Так выглядел львовский вокзал зимой 1943 года. Фото: архив Центра исследований освободительного движения

Неизвестно, каким путем пошла бы украинская история, если бы в 1943-м Роман Шухевич не бежал от гестапо. Ведь именно он создал Украинскую повстанческую армию такой, какой она стала

Рождественским утром 1943 года во львовском управлении гестапо на Пелчинской (современная улица Витовского) зазвонил телефон. Приятный баритон в трубке на чистом немецком сообщил, что украинские офицеры прибыли. Ему ответили: «Спасибо, высылаем конвой». Когда конвой прибыл на место, там не оказалось невысокого рыжеволосого офицера по фамилии Шухевич. Так закончился короткий период военного сотрудничества между будущим лидером украинского освободительного движения и гитлеровской армией.

***

В августе 1941 года батальоны Нахтигаль и Роланд сняли с фронта, а в октябре отправили во Франкфурт-на-Одере. Впоследствии их присоединили к 62-му охранному полку 210-й дивизии Вермахта и в его составе перебросили на территорию Беларуси. Это означало превращение из боевых частей на полицейские. Оба батальона формировались весной 1941 года как боевые части, предназначенные для войны против советской армии. Их инициатором была ОУН(б), которая нуждалась в собственных вооруженных силах для обретения государственности. Отстаивать независимость нужно было у Советского Союза, а единственной силой, которая могла конкурировать с советской армией, был Вермахт. Поэтому ОУН(б) не оставалось ничего иного, кроме тактических договоренностей с немцами.

Все шло практически по плану вплоть до момента, когда бойцы обоих батальонов узнали об арестах среди руководства ОУН(б) в ответ на провозглашение Акта провозглашения Украинского государства. Реакцией был отказ принимать участие в боевых действиях вплоть до увольнения руководителей. Немцы ответили снятием батальонов с фронта и отправкой в тыл.

После вступления батальонов в уже упомянутый 62-й полк основной их задачей становилась охрана путей в треугольнике Могилев – Витебск – Лепель и противодействие советским партизанам. А борьба с партизанами – это всегда карательные акции против гражданского населения, которое их поддерживает.

Добровольцы из батальона Нахтигаль. Фото: архив Центра исследований освободительного движения

Командир батальона Нахтигаль Роман Шухевич стал заместителем командира новой части Евгения Побегущего. Он был не в восторге от нового назначения. Первая причина лежала на поверхности: в нарушение договоренности, заключенной во время формирования батальонов Роланд и Нахтигаль, воинов-украинцев бросали далеко от Украины. Батальоны создавались как чисто фронтовые части, потенциальный зародыш 

украинской армии, а в этой ситуации о борьбе за независимость Украины речь не шла. Требовалось немало фантазии, чтобы увидеть, как борьба с советскими партизанами в Беларуси поможет украинцам получить государственность. К тому же батальон не был обучен для войны с партизанами, поэтому ему грозили большие потери и невольное соучастие в акциях, которые могли быть квалифицированы как военные преступления.

Однако альтернатива была не лучше. Нахтигаль уже проявил неповиновение командованию, отказавшись продолжать службу, пока из-под ареста не освободят руководителей ОУН(б), заключенных в первые дни июля 1941 года в ответ на обнародование Акта провозглашения украинского государства. Демарш был оправдан с точки зрения политической цели, но формально давал повод для репрессий. Еще одно проявление неповиновения могло закончиться, как минимум, массовым заключением или смертной казнью нескольких сотен подготовленных военных.

Поэтому Нахтигаль уехал в Беларусь. Шухевич мог утешаться разве что тем, что новая служба давала возможность изучить партизанскую тактику вблизи. Ведь в будущем предусматривалась собственная партизанщина – сил на открытое сопротивление оккупантам не было.

В Беларуси Шухевич находился с апреля по декабрь 1942 года. Формально он был заместителем командира батальона, но на него была возложена тайная функция, гораздо важнее явной: он руководил сетью ОУН в батальоне. А к ОУН здесь принадлежали практически все. Задачей 

Шухевича было сохранить людей и не допустить их соучастия в карательных операциях против гражданского населения. Формально он имел для этого все основания: в годичном контракте, который подписал каждый солдат Нахтигаля, было отмечено, что немецкая сторона не имеет права использовать батальон для действий, направленных против 

гражданского населения. Это, впрочем, не останавливало местных оккупационных чиновников из Виртштафтскоммандо – органа, который отвечал за привлечение контингента, – в попытках подключить украинских солдат к грабежу. Шухевичу пришлось напоминать, что батальон прибыл «не грабить, а воевать».

Чтобы не оказаться втянутыми в войну с местными партизанами, Шухевичу пришлось проявить дипломатические способности. С советскими партизанами, которыми управляли из Москвы, невозможно было договориться, но существовало еще и местное партизанское движение, боровшееся за независимость Беларуси и позже, в 1944 году, превратившееся в Белорусскую освободительную армию. С ними и попытался договориться Шухевич.

По свидетельству Богдана Чайковского, которому об этом рассказал сам Шухевич, однажды он нашел войта большого села и сообщил, что хотел бы переговорить с руководителем местного подполья. Встреча состоялась: Шухевич сообщил собеседнику, что не намерен тратить силы на войну с партизанами и согласен не вести активных действий при условии, что подполье тоже будет сидеть тихо. С тех пор на территории, где находился украинский батальон, было относительно спокойно.

Незаметно Шухевичу удалось добиться того, что подчинение немецкому командованию батальона стало в значительной мере иллюзорным. Украинские военные исправно выполняли приказы, однако любой приказ, направленный против мирного населения, наталкивался на сопротивление.

Роман Шухевич был в курсе развития событий в Украине. Он поддерживал контакты с руководством Организации украинских националистов, а 1942 года направил своего подчиненного Константина Таланчука на Ивано-Франковщину с подпольным заданием. Посланник не вернулся в батальон, и вскоре Шухевич послал на украинскую территорию Василия Сидора, впоследствии командира УПА-Запад, собирать информацию и оценивать настроения населения.

Шухевича и его бойцов больше всего интересовало, как выбраться из Беларуси и избавиться от надзора немцев. Они планировали тайно покинуть расположение, когда в Украине разразится восстание против нацистов. Однако к концу 1942 года восстание так и не началось, а деятельность Украинской повстанческой армии приобрела размах только в следующем 

году. Правда, план и без того хромал – требовал четкой координации, которую было сложно организовать, и предусматривал длительный переход по незнакомой, довольно сложной территории, на которой действовали советские партизаны, а отношение населения к украинскому батальону было трудно предсказать.

Момент истины настал в декабре 1942 года. Было объявлено об окончательном расформировании отдельной украинской части. Офицерам и солдатам предложили подписать контракт на общих основаниях. Ситуация прояснилась – выбор был четкий: или участие в войне за чужие интересы в роли «солдат империи», или неповиновение со всеми его последствиями. Батальон избрал неповиновение. В ответ на это часть расформировали, у всех офицеров отобрали личное оружие и отправили во Львов. Шухевич понимал, что на самом деле речь идет об аресте.

Отправились из Беларуси поездом перед самым Рождеством. По дороге застряли в Бахмаче; здесь украинцев застал Святой вечер 1943 года. Несмотря на походные условия и невеселые перспективы, решили отпраздновать чем Бог послал. Каждый достал продукты, которые 

сэкономил из пайков или получил в посылке от родных и близких. Как неофициальный руководитель группы, Шухевич взял на себя функцию распорядителя праздника. После короткой речи и совместного ужина заколядовали. Пение услышал немецкий офицер-сопроводитель и пришел

 проверить, что происходит. Немца пригласили к столу; Шухевич рассказал ему об украинских обычаях, национальном движении и его цели. Благодарный за гостеприимство, немец принес к столу кувшин пунша и пирожные.

Это знакомство имело последствия. Во Львове всю группу, кроме Шухевича, посадили в камеры, предназначенные для приговоренных к смерти. Офицер-сопровождающий, использовав свои знакомства, подал устное ходатайство о рассмотрении дела. Неизвестно, чем закончилось это разбирательство, но через несколько месяцев немецкая администрация оставила идею расстрелять «нахтигалевцев». В офицерах нуждалась создаваемая дивизия Галичина. Возможно, Шухевич своей общительностью спас жизнь своим товарищам.

А сам он тем временем ждал своей участи, понимая, что в лучшем случае надолго попадет за решетку. Времени на разработку плана не было, ему требовалось воспользоваться любой возможностью. Когда после прибытия во Львов украинцам приказали подождать на вокзале, Роман решил проверить ситуацию – отпросился у конвойного позвонить домой. На самом же деле он позвонил в гестапо и сообщил официальным тоном, что украинские офицеры уже на месте. В ответ услышал, что за украинцами послали конвой.

Далее Шухевич не ждал: быстро обошел будку и нырнул в привокзальное многолюдье. Побег удался: в тот же день он был в доме своего друга и бывшего компаньона по фирме Фама Богдана Чайковского.

Кто знает, каким путем пошла бы украинская история дальше, если бы Шухевич не убежал. Ведь именно он сделал Украинскую повстанческую армию такой, какой она стала. При его активном участии формировались все структуры украинского подполья. Были бы они настолько прочны, если

 бы УПА возглавлял кто-то другой? Кто именно? История не знает сослагательного наклонения. Но имеет моменты, когда от очень малого зависит очень многое. Эта история имела еще немало граней, которые описаны в биографии Романа Шухевича, изданной Центром освободительного движения.

Олеся Исаюк — научный сотрудник Центра исследований освободительного движения, Национального музея-мемориала Тюрьма на Лонцкого
Источник