Приговор российскому правосудию по крымскому «делу 26 февраля»

«Дело 26 февраля» — это судебный процесс в Симферополе над крымскими татарами, которые 26 февраля 2014 года пришли к парламенту Крыма, чтобы мирно, без оружия и насилия остановить аннексию Крыма Россией. Их обвинили в организации и участии в массовых беспорядках.

19 июня судья Центрального районного суда Симферополя Сергей Деменок вынес пятерым обвиняемым по этому делу приговор. 
Али Асанов, Мустафа Дегерменджи, Эскендер Кантемиров, Эскендер Эмирвалиев и Арсен Юнусов приговорены на срок от трех с половиной
до четырех с половиной лет лишения свободы условно. Еще раньше по такому же обвинению, но отдельно от всех остальных судили Ахтема Чийгоза. Его приговорили к 8 годам лишения свободы, затем помиловали и выслали в Турцию.

Есть большое искушение поговорить о виновности или невиновности подсудимых. Участвовали они или нет в том, что российское правосудие называет массовыми беспорядками у стен Верховной Рады Крыма? Если участвовали, то что делали? Какова роль казаков, членов «Самообороны Крыма», Русской партии Крыма и других пророссийских активистов в этом противостоянии у стен крымского парламента? Кто виновен в гибели в этой давке двух человек?

Вопросов много. Но ни один из них не может быть решен в российском суде. Причина проста и абсолютна: 26 февраля 2014 года Крым находился под юрисдикцией Украины и только украинский суд правомочен предъявлять по этому делу уголовные обвинения и выносить приговор. Это соответствует традициям и логике права – как можно исполнять закон, которого в то время не существовало?

Это соответствует и российскому законодательству. Статья 54 Конституции России провозглашает, что «закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет». 26 февраля 2014 года российских законов, устанавливающих ответственность за массовые беспорядки, в Крыму не было. Как и любых других российских законов. 

Это была признанная Россией территория Украины. Сейчас подсудимых по «делу 26 февраля» приговорили по закону, которому российское правосудие придает обратную силу. То есть, признает закон действующим, в то время как на самом деле его тогда в Крыму не было.

Это что-то новенькое в отечественной юстиции? Ничего подобного! Нет ничего нового под кремлевскими звездами, и что делалось, то и будет делаться.

В мае 1960 года органы КГБ арестовали по обвинению в спекуляции валютой Яна Рокотова, Владислава Файбишенко и Дмитрия Яковлева. Тогда спекуляция вообще, а иностранной валютой – в особенности, считалась преступлением и каралась лишением свободы. Обвиняемые получили по 8 лет тюрьмы. Потом кто-то наверху спохватился, что этого мало, их вновь судили и дали по 15 лет. В 1961 году в СССР началась кампания борьбы со 

спекулянтами и 1 июля того же года Президиума Верховного Совета СССР издал указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушения правил о валютных операциях». Ответственность за незаконные валютные операции пополнилась смертной казнью. По инициативе первого секретаря ЦК КПСС 

Н.С. Хрущева уже вступивший в законную силу приговор Рокотову, Файбишенко и Яковлеву отменили, дело спешно пересмотрели в новом суде и приговорили к смертной казни – наказанию, которое появилось уже после второго суда над ними. 16 июля 1961 года всех троих расстреляли.

Тогда мировая общественность была возмущена правовым произволом в СССР. Сегодня она реагирует на подобные случаи весьма вяло. То ли привыкла к выкрутасам российского правосудия, то ли считает ожидаемый приговор крымским татарам не слишком суровым. Спору нет, условное лишение свободы – не расстрел. Но ведь дело не только в наказании, но и в том, что российская власть использует юстицию для решения своих политических задач. Для создания механизма политических репрессий и оправдания их судебными процедурами.

Дом правосудия в России стал домом терпимости, в котором проституированные судьи, такие как Сергей Деменок, продают закон и право за легкий труд и хорошее вознаграждение. Впрочем, прошу прощения у проституток за столь оскорбительное сравнение их с российскими судьями. Все-таки дамы торгуют своим, а судьи – общественным.
Источник